Жизнь при СССР. Как в пионервожатую влюбился мальчик из её отряда

Может быть, у взрослых при СССР жизнь и была трудной, но у детей детство проходило радостно и беззаботно. Во всяком случае, я не знала, что такое быть голодной, да и на сладости у моей бабули всегда находились деньги.

- Бабуль, я хочу мороженое, дай пятнадцать копеек, - просила я у своей бабушки.

- На, на, тебе двадцать копеек и купи себе пломбир, - говорила бабуля и вкладывала мне в руку три десячка.

О, целых тридцать копеек – это настоящее богатство для советского школьника. Можно купить мороженое за пятнадцать копеек, стакан берёзового сока за одиннадцать копеек, пять копеек потратить на сладкого петушка и четыре копейки ещё останется на один стакан газировки с сахаром и один – без сахара. Да, советские дети умели считать копейки.

Когда я поступила в педагогический институт, то летом на каникулах стала подрабатывать в пионерском лагере вожатой. Работа не сложная, на свежем, лесном воздухе, детей я любила, денег студентке не хватало, поэтому дополнительные средства за несложную работу лишними бы не были.

В то лето в моём подопечном отряде было двадцать пять ребят: одиннадцать мальчиков и четырнадцать девочек. Возрастная категория детей колебалась от восьми до десяти лет. Возраст хороший, непереходный, я легко справлялась со своими обязанностями и ладила с детьми. Дети отвечали мне взаимностью, бегали за мной «хвостом».

И вот ко мне привязался один мальчик, он тоже подрабатывал вожатым. Звали его Юра Алексеев. Он не опережал своих сверстников в физическом развитии, но вот умственно был гораздо сильнее других ребят. Ещё бы, он бесконечно читал книжки, даже в пионерском лагере успевал бегать в библиотеку.

Мы обсуждали с ним прочитанное, ведь я тоже много читала. Потом у нас с ним появилось ещё одно совместное увлечение, мы начали осваивать игру в настольный теннис. Раньше ни Юра, ни я не умели играть в эту игру, научились держать ракетку в руках только недавно, поэтому играли на равных, роняли теннисный шарик, по очереди бегали за ним, смеялись, нам было очень весело.

И вот как-то иду я с ужина и вижу, как моего Юру Алексеева несут на руках в медпункт. Я стремглав побежала туда.

- Что с мальчиком? - спросила я у медсестры, врываясь к ней в кабинет.

- Спрыгнул с дерева и ногу неудачно подвернул, боюсь, что у него перелом, скорую помощь уже вызвали, - ответила медсестра.

Я подошла к Юре.

- Что ж ты так, напарник мой по теннису? С кем я теперь играть буду? - спросила я несчастного мальчика.

Юра был бледен, не хотел шутить и не воспринимал шуток. Тогда я села рядом с ним, обняла его, и так мы сидели с ним в обнимку, пока не приехала Скорая помощь и не увезла его в город.

У Юры и вправду тогда оказался перелом, нам позвонили из больницы и сообщили об этом.

Когда я вернулась в город, Юра позвонил мне домой. Мобильных телефонов тогда не было, поэтому мы поговорили с ним пару раз по стационарному телефону, и я уехала в свой институт. На следующий год я не поехала работать в пионерский лагерь, потому что устроилась в стройотряд. Так наши дороги с Юрой Алексеевым и разошлись.

Через много лет встретила я на улице родного города его маму, и она мне рассказала, как Юра тогда влюбился в меня, страдал, увеличил мою фотографию и повесил её в рамочке над своей кроватью.